* * *
Никто спасти тебя не сможет,
Твой путь отмерен, ты идешь.
Отмеренность — ну что есть строже? –
Прямолинейно — в масло нож.
Костям лежать в песке ли, глине,
Но срок душе куда длинней,
Душа как тело не остынет,
Ведь Господа рука над ней.
Всевышний — вот твоя надежда,
Об этом думай каждый миг;
Сегодня молод ты, невежда,
А завтра мудрый, но старик.
Ты юный или очень старый
Запомни этот мир любя:
Минута — и тебя не станет,
И все земное вне тебя.
Пусть берега цветут и сопки,
И ликование кругом,
А там в заоблачье высоком
И главный Суд, и главный Дом.
* * *
А может быть там лучше,
А может быть там теплей?
Опять собираются тучи,
Забрать голубое в плен.
Опять будет холод и слякоть,
Опять будет ветер дичать,
Опять будут листья плакать,
И капли по стеклам стучать.
Наверное там красивей
Намного — в зазвездном краю.
А мне покидать тоскливо
Любимую землю мою.
* * *
Очередь! Очередь — шума приют...
Не продают — так отдают:
Не вожжи, не дрожжи,
не тряпок узор,
Но — день наш последний,
падение, разор.
Достанется всем — не надо трещать,
Оскаливать зубы, глазами вращать.
Достанется всем, достанется всем —
Все даром получите, и насовсем.
* * *
Ни смерть страшна, а что за нею.
Смерть — это миг — лети душа.
А то, что далее, сложнее —
Немыслимое антраша.
Что душу ждет? — вопрос, конечно,
Блаженство иль мучений плеть.
О бесконечность! Бесконечность.
И жизни суженная клеть.
Мы и о жизни мало знаем,
Вот от того-то всякий раз
Сердчишко наше замирает,
Как вспомним про последний час.
* * *
Стекла зашторены ночью,
Окрашены до слепоты.
Как много написано строчек,
Расставлено запятых.
Пишу, и, наверно, это
Ни чьих не коснется глаз,
Так снег не увидит лето
В июльский осолнечный час.
Я птаха — земная странница,
Часам не ведущая счет:
Летаю, пою, и мне нравится.
Какой мне подарок еще?
* * *
Алые маки утра
Вспыхнут средь облаков.
Сердце не дружит с мудростью,
Нрав у сердца таков.
Сердце пылать может,
Сердце может остыть,
И обольститься ложью,
Приняв обиду - простить.
* * *
Все отдаленней с каждым днем,
И скоро будешь ты чужою.
Поля отделены межою,
Межу не выжечь и огнем.
Твои заботы мне чужды,
Чужды тебе мои заботы.
И снова дождь бормочет что-то
Водою напоив следы.
* * *
Холодный дождь, не летний дождь,
Продрогли крыши и заборы,
И искренность, и разговоры,
Весёлой ветки не найдешь.
И нам не встретиться с тобой,
Ведь мы давно уже чужие,
Нас дни сырые окружили,
И тучи серые гурьбой.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Публицистика : Архимандрит Даниил (Сарычев) - Девятова Светлана 8 сентября 2006 года в 22 часа 45 минут мирно отошел ко Господу старец Даниил, старейший насельник московского Донского монастыря архимандрит Даниил (Сарычев).
В конце апреля 2006 года мне посчастливилось встретиться с архимандритом Даниилом. (К старцу Даниилу уже почти никого не пускали, после болезни он был очень слаб.) К весне 2006 года книга о православных старцах уже была сдана в московское издательство «Артос-Медиа», мы приступили к работе над второй частью о православных старицах. Рассказывая о схимонахине Любови, мы планировали упомянуть и о том, что блаженная старица Любовь в 1995 году встречалась с архимандритом Даниилом, хотелось немного рассказать и самом старце Данииле. Отцу Дмитрию Шпанько удалось договориться о встрече, но в самый последний момент встречу отменили, но дозвониться до меня и сообщить об этом не смогли, поэтому 30 апреля я приехала в монастырь (заранее), но в назначенный час никого не встретила. Я долго молилась у раки Святителя Тихона, и уверена, что именно по молитвам святого, спустя 2 часа попала в келью старца Даниила, где, по милости Божией, удостоилась получить благословение великого старца, и разделить праздничную трапезу с ним и его духовными чадами.
Нужно признаться, что за три дня до этого, во время обострения язвенной болезни, я не могла вообще принимать пишу, укрепляла себя лишь святой водой, просфорой, да монастырскими сухариками. Старец Даниил благословил есть вместе со всеми, по послушанию съела всё и исцелилась. (В тот день вечером я ждала очередного приступа боли, но всё прошло, на утро я могла уже кушать всё спокойно.) Слава Богу, за всё!
Вечером 21 сентября 2006 года, когда очерк о старце Данииле был в основном готов, внезапно наступило полное изнеможение - долго молилась лёжа, когда силы начали возвращаться, встала, подошла к шкафу с иконами и ощутила благоухание. Благоухала в правом нижнем углу бумажная икона Донской Божией Матери, купленная примерно в конце1991- начале 1992 года в Донском монастыре. (На обратной стороне иконы было написано –«400 лет основания Свято-Донского Ставропигиального монастыря (1591-1991г.г.)». Эта бумажная икона и Курская-Коренная икона Божией Матери «Знамение» (которую мне удалось в своё время приложить к чудотворной иконе), чудом уцелели во время пожара в 1995 году, когда от зажжённой свечи сгорели у меня дома на полке даже иконы приклеенные к деревянной основе. Взглянув на обратную сторону иконы, я вспомнила, как пятнадцать лет назад впервые пришла в Донской монастырь и подошла, как и все верующие, находящиеся около храма, к старцу Даниилу, который только что вышел из храма (в это время многие верующие устремились к нему и стали просить благословения). Благодарю Господа, что удостоилась встретиться со старцем Данилом вновь весной 2006 года.
